В настоящем сборнике представлены фортепианные транскрипции известных произведений, написанных для симфонического оркестра или для голоса в сопровождении фортепиано. Все они являются шедеврами эпохи русского романтизма, что непосредственно их объединяет, и занимают одну из вершин в мировой культуре наряду с венской классикой, французским импрессионизмом и американским джазом. Мусоргский, Чайковский и Рахманинов признаны любимыми композиторами почитателей классической музыки во всём мире, каждое их произведение — это бесценный вклад в музыкальную культуру.
Для меня было большим удовольствием сделать транскрипции произведений этих трёх композиторов, дав возможность пианистам прикоснуться к тем пьесам, которые написаны для других составов исполнителей. Это также и огромная ответственность, так как каждый композитор имеет свою индивидуальность, обладает своим стилем, своим мышлением, характером и особенностями. Для меня было важно в транскрипциях выделить самобытность и неповторимость композитора. Где-то следовало углубить оркестровую красочность, не поддаваясь соблазну излишней демонстрации виртуозных возможностей, а где-то, наоборот, требовалось подчеркнуть, что автор произведений — сам виртуозный пианист, свободно пользующийся техническими сложностями, глубже раскрывающими музыкальный замысел. Например, блестящие виртуозные транскрипции Рахманинова, в которых техническая сторона симбиотически подчиняется лирическому началу, или то, что в фортепианных произведениях Мусоргского и Чайковского преобладает симфонизм и оркестровое мышление, что здесь практически отсутствуют яркие показные пассажи, свойственные, например, Листу. Этим же принципом руководствовался и я в своих транскрипциях.
Зачем создаются транскрипции? Этим вопросом задаются многие, и ответ на него кроется в истории исполнительского искусства. Как писали Наталья Павловна Иванчей, Борис Борисович Бородин, Александр Михайлович Меркулов и другие музыковеды, жанр фортепианной транскрипции зародился практически одновременно с фортепианным исполнительством. Это неотъемлемая его часть. Во времена эпохи Барокко в нотах был обозначен цифрованный бас, а также встречалось большое количество свободных, не выписанных каденций, что давало большую свободу трактовки сочинения. Пианисты XVIII века были практически соавторами, они перекладывали симфонии, увертюры и многие другие произведения, привнося в транскрипции свою индивидуальность. Композиторы XIX и XXвв практически полностью исключили такую возможность, выписывая каждую ноту даже в каденцях. Современные требования музыкального исполнительства таковы, что артист должен избегать вольных трактовок и максимально точно передавать задумки автора. Термин "исполнительство" приобретает буквальное значение и перерастает в служение композитору. Однако в новейшей академической музыке вновь начинает зарождаться возможность "тандема" композитора и исполнителя, а в современной нотной записи всё чаще можно встретить обозначения свободной интерпретации текста.
Фортепианная транскрипция — благодарный жанр, который ещё не исчерпал ресурсов самовыражения и имеет далёкие перспективы развития. Способов подразделения на типы музыкальных транскрипций практически столько же, сколько и самих исследователей. Исходя из этого можно сделать общий вывод: многообразие видов переложений довольно велико, от точного переписывания до свободных фантазий на темы оригинальных произведений. В данном сборнике также можно увидеть разные типы транскрипции. Это и обработки, в которых по возможности максимально сохранён оригинальный текст, и концертные транскрипции с расширением формы и усложнением фактуры.
«Ночь на Лысой горе». Это произведение Модеста Мусоргского не оставляет равнодушным любого слушателя. Оригинальный текст композитора считался утраченным, в то время как известность получила версия Николая Римского-Корсакова, который практически полностью переработал форму и оркестровку. Были также написаны два переложения «Ночи на Лысой горе» для фортепиано соло: более ранняя создана Константином Николаевичем Черновым (1865–1937), вторая (позднее) — Игорем Леонидовичем Худолеем (1940–2001). Обе версии объединяет бережное отношение к авторскому тексту, сохранение стиля композитора. За основу своей версии я взял переложение Худолея, считая его более «адаптированным» к звучанию современных инструментов. Однако переработке подвергся почти каждый такт, а также незначительно изменена форма произведения в коде. Интересным подспорьем в созданиимоей транскрипции послужило разнообразие оркестровок этого произведения. Одна из самых выдающихся, на мой взгляд, принадлежит Леопольду Стоковскому (1882–1977). Она послужила мне образцом, где я повторил, насколько это возможно, регистровое и тембровое разнообразие звучания, оставив форму, практически идентичную версии Римского-Корсакова. Транскрипция написана по типу фортепианного переложения, без дополнительных средств виртуозной выразительности, максимально приближенной к оркестровой партитуре.
«Фортепианная транскрипция Андрея Дубова “Ночь на Лысой горе” — это удачный пример баланса между виртуозной яркостью фортепианного изложения и точностью передачи оркестрового звучания. Несмотря на эффектные приёмы фактурного изложения и насыщенный музыкальный материал, она очень удобно написана. Я очень надеюсь,что эта транскрипция весьма удачно впишется в современный пианистический репертуар».
В.В. Пясецкий, профессор МГК им. Чайковского
Три романса Сергея Рахманинова выбраны мной и по принципу моих музыкальных предпочтений, и потому, что они гармонично выстраиваются в миниатюрный цикл из трёх пьес: «Не пой, красавица», «В молчаньи ночи тайной» и «О, не грусти». Все три романса представляют собой разные варианты транскрипций.
«Не пой, красавица» — это яркая концертная транскрипция, в которой изменению подверглись фактура и форма, а также введена виртуозная кульминация, которой нет в оригинальном произведении. В работе над этим романсом я старался не изменить стилистику композитора, по возможности используя мелизматику и гармонию, схожую с рахманиновской. Так, например, ритмический рисунок 4/5 можно встретить в Прелюдии соль мажор (ор. 32 № 5), а сопоставление трезвучий I и VI ступени используется композитором, в частности, в его духовных сочинениях.
«В молчаньи ночи тайной» — транскрипция иного типа. Форма произведения и фактура аккомпанемента почти везде сохранены. Можно было бы назвать это обычным переложением, если бы не появившиеся в транскрипции регистровые вариативности мелодии и подголосков. Добавленные мною трели в кульминации отсылают нас к финалу 2-ой части (Lento) Первой сонаты Рахманинова (ор. 28).
«О, не грусти» — по типу изложения это некая золотая середина между двумя предыдущими романсами. Транскрипция с изменённой фактурой аккомпанемента, в которой нашли место и «рахманиновский аккорд», и ажурная виртуозность верхних регистров, оплетающая значимый для композитора ре-бемоль мажор, тональность любви. Материал вступления, исполняющийся сначала без изменений, в конце звучит более нежно благодаря опеваниям и проходящим мотивам. Музыкальная форма романса идентична авторской.
«В романсе “Не пой, красавица” виртуозность транскрипции гармонично приоткрывает тайную бурю пережитых “страстей роковых”. Романс “О, не грусти” преобразился у Андрея Дубова в яркую пьесу, полную драматизма. Переложение “В молчаньи ночи тайной” написано тонко и деликатно; думается, что так мог играть его в фортепианной версии сам Сергей Васильевич, когда показывал романс друзьям. Все три транскрипции Андрея Дубова способны обогатить репертуар современных пианистов».
Л.Л. Ковалёва-Огороднова, писатель, основатель Санкт-Петербургского Рахманиновского общества
«Щелкунчик» Петра Ильича Чайковского давно стал одним из самых любимых балетов в мире, а Pa de deux (Andante maestoso) — один из самых популярных номеров в балете. Эта музыка воспринимается как синоним сказки, чуда. Существуют многочисленные его переложения для фортепиано соло. Среди самых известных — транскрипции Сергея Ивановича Танеева (1856– 1915) и Михаила Васильевича Плетнёва (р.1957). На создание новой версии меня подвигла идея баланса ярких, технически эффектных приёмов с элементами полифонии наряду с лирическим и поэтичным изложением. Так начало произведения, по моей задумке, позволяет сосредоточиться на лирико-мелодическом материале, а технические сложности идут по возрастающей. Кульминация насыщена пассажами в обеих руках, что даёт нам сразу несколько положительных качеств: во-первых — фактурную насыщенность, во-вторых — достоверность изложения (пассажи имитируют арфу и флейту пикколо), а в-третьих — являет собой сдерживающий фактор, не давая пианисту скомкать кульминацию (это вынуждает пианиста сыграть много нотного текста, приводя к неизбежному ритмическому расширению и увеличению значимости кульминации).
Все транскрипции из данного сборника были неоднократно представлены широкой публике и получили положительные отзывы ведущих музыкантов и музыковедов в странах Европы, Азии и США. Они исполнялись на сценах Карнеги-холл, Берлинской филармонии, Большого зала МГК им. Чайковского и на многих других концертных площадках мира.